- ДЕКАБРЬ-ЯНВАРЬ 2005/06 №12-1 (94)
- ЛЮТЫЙ
- Звезду «9 роты» Артура Смольянинова в кругах кинокритиков уже называют «молодым Аль Пачино» и «юным гением». Не согласиться с ними сложно – молодой, талантливый, перспективный. Мы встретились с Артуром и поговорили о его семье, детстве, работе и жизненных ценностях.
|
|
- - Артур, а почему тебя так назвали?
- Мама назвала – ей имя понравилось и хотелось, чтобы не как у всех было. Мама у меня вообще такой человек необычный: она уже в 14 лет знала, что у нее будет мальчик, как его будут звать, как он будет выглядеть... Отец хотел назвать Артемом, но мама сказала – нет. У меня и брата зовут необычно – Емельян. А Артур – это кельтское имя. Значит оно – «Медведь». - Ты самый старший брат? - Да, Емельяну – 14, Вове – 4, а Наталье – 2. И папы у нас нет, так что я за него. Я, правда, никого не воспитываю. Считаю, что детей воспитывать нельзя. Меня мама никогда не воспитывала, в классическом понимании. Она просто говорила: так делать не стоит, потому что будет то-то и то-то. А дальше – мое дело, как себя вести. Поэтому я довольно рано начал сталкиваться с разными проблемами и учился сам их решать. А мама была на подстраховке.
- - Я читала в твоих интервью, что ты был хулиганом в детстве...
- Ты знаешь, видимо, журналистика такая профессия, которая требует гиперболизации. Я как сказал, что вырос на улице, так все стали писать, что я чуть ли не клей нюхал, был бандитом. Вообще у меня было нормальное дворовое детство в городе Королеве. Я выделялся, но скорее за счет эксцентричности. Лидером я не был, скорее шутом. Всегда есть король и шут при нем. Да, я сменил семь школ, но не потому что я был преступником. Я срывал уроки, но не со зла: мне хотелось быть в центре внимания, чтобы все на меня смотрели, а не на учительницу. Может, я потому и профессию такую выбрал.
- Ну, а что ты делал такого асоциального? - Я болею за «Спартак» лет с четырех, и вот лет в тринадцать ездил на футбол, дрался с фанатами ЦСКА, бил их пряжками по голове, а они меня. Водку пили, устраивали замыкание на железной дороге, забирали нас, конечно. А мама ходила меня искать. Я, наверное, с тех пор с недоверием отношусь к представителям официальной власти. Я не люблю их, не понимаю, как человек может взять на себя ответственность осуждать кого-то. Для меня есть один закон – закон совести. И он у меня внутри. - И как на все это реагировала мама? - Никогда не ругала меня. Я у нее и деньги воровал в свое время. Перестал, когда она нашла у меня ворованную 10-рублевую бумажку и написала на ней примерно такой текст: «Сынок, я пишу на этих деньгах, чтобы ты понимал, деньги - это ничто. Главное – это отношения. Вот я написала, и теперь это просто бумажка, которая ничего не стоит». Мама у меня уникальная, она просит, чтобы я в интервью так много про нее не говорил. Но лучше моей мамы никого нет. - А чем она занимается? - Она закончила педагогический институт имени Ленина. Была учителем рисования, а потом поняла, что не может работать учителем – дети ее подавляют, ею очень легко управлять, она не властный человек. Потом она какое-то время работала с кожей – вот и мне сделала кожаную индейскую жилетку с орнаментами. Но в основном она мамой работает.
- - А ты с самого начала хотел стать актером?
- Ну я еще футболом серьезно занимался, каждый день тренировался в Королеве. А вообще первый свой гонорар я заработал, когда мне было шесть лет. Мы с мамой в День Победы поехали гулять на площадь перед Большим театром. И там я, не для денег, конечно, просто ради удовольствия, стал петь песню «Три танкиста, три веселых друга». И вдруг ветераны со слезами на глазах стали мне нести какие-то конфеты, мандарины. Мне это очень польстило. Мало того, что я петь люблю, так еще и что-то получаю за это. - Ты музыкой занимался в детстве? - Непрофессионально. Мне усидчивости не хватает по шесть часов в день гаммы дудеть. Мне нужны перемены. - Вот в «9 роте» ты солдат, ты воюешь. А мог бы так в жизни? - Я мог бы быть солдатом только в одном случае, если бы на меня напали. Т.е. на нас, на Россию. А в армию, в каком виде она сегодня существует, я не пойду никогда в жизни. Почему – ответ очевиден. Пусть эту песню, что армия делает из мужчины настоящего мужчину, поют кому-нибудь другому. - А что делает из мужчины мужчину? - Не знаю. В первую очередь, конечно, нужно быть не мужчиной или женщиной, а человеком. А мужчиной я стал себя ощущать, когда начал семью кормить. Это было в семнадцать лет, на первом курсе – и других источников дохода у нас не было. Мама что-то зарабатывала, но немного, что-то давала бабушка, что-то отчим – отец Емельяна. И я все, что зарабатывал на картинах, нес в дом. Сейчас я могу уже себе позволить и на себя потратить деньги, но были времена, когда отвозил все до копейки. - А какая твоя первая покупка стала символом того, что ты стал зарабатывать нормальные деньги? - Вот эти часы, которые сейчас на мне. Я их купил в день отлета на съемки «9 роты», на полученный аванс. Обычно я часы теряю, а эти у меня уже больше года, и я их все время ношу, с любой одеждой. Да, мне покоя не дает твой вопрос про то, что делает мужчину мужчиной... Наверное, лучше всего это знать женщине. Но я подумаю и попозже постараюсь ответить. - Хорошо. А помнишь какой-нибудь первый значительный подарок маме? - Первый не помню, но вот был запоминающийся, еще до поступления в институт: я сорвал тюльпанов сорок в Александровском саду. С большим риском для здоровья. И отнес их маме.
- Расскажи, как ты попал в кино. - Случайно. В тот день, когда мы встретились с ассистенткой по актерам Алевтиной Мавриной (Речь идет о дебюте Артура, фильме «Кто, если не мы» Валерия Приемыхова. - Прим. ред.), которой я благодарен в первую очередь, меня не должно было быть в том месте. Это была школа, из которой меня уже выгнали, я там только на саксофоне занимался... - Ты еще и на саксофоне играешь? - Ну, я давно уже этого не делал, но думаю, что когда-нибудь восстановлю… Так вот. Я приехал в эту школу тусануть, и тут прибегает девчонка и говорит, что пришла «тетенька, которая всех фотографирует». Ну и я пошел. Она меня сфотографировала, мы сразу законтачили, и потом еще минут сорок гуляли почему-то по секонд-хенду и мило общались. А она мне купила камуфляжный комбинезон. Насколько я знаю, Приемыхов сначала не хотел меня брать, - сразу почувствовал, что со мной будут проблемы. Но Алевтина в меня сразу поверила и вообще перестала на эту роль кого-то искать. А если и показывала ему, то только заведомо неподходящие варианты. Так что она меня двигала. Еще я думаю, Приемыхова покорило то, что в отличие от своих сверстников мне не надоедало делать одно и то же по 15 раз. Кураж у меня был такой. Само слово «кино», оно же страшной магией обладает для обычного человека. Мне тогда Приемыхов даже во снах снился. И вот я приезжал к нему с гитарой, что-то исполнял. Он мне потом уже сказал, когда мы музыку записывали к фильму: «Смольянинов, если бы ты так не пел, тебя вообще убить надо было бы». Характер у меня поганый. - А ты часто споришь с режиссерами? - Сейчас уже стараюсь поменьше, потому что у меня редко конструктивный спор получается, – меня эмоции сразу захлестывают. И логика теряется. Но вообще бывает. - И с Бондарчуком спорил? - Бывало, но у нас с ним как раз конструктивные споры всегда были. Иногда я что-то предлагал, и он соглашался. А иногда отказывался. Говорил: «Закройте пасть и идите сниматься, потому что я лучше знаю, что мне нужно». Очень большое достоинство Федора Сергеевича вообще как режиссера, что он точно знает, чего хочет. Это редкость. Это рождает доверие актеров, которое потом оправдывается. С таким выдающимся пониманием у режиссеров я почти не сталкивался. - В кино обычно сцены снимают не в том порядке, в котором они идут по сюжету. Бондарчук снимал подряд. Это сложнее? - Проще, конечно. Во много раз. Для меня это единственная проблема в кино, что я до сих пор не могу приспособиться, что не по порядку снимают. - С кем из режиссеров тебе было интереснее всего работать? - Со всеми интересно. У каждого я брал что-то такое для себя, что не мог дать мне никто другой. Это не отговорка. - А из партнеров? - Это совсем не корректный вопрос. - Я же не спрашиваю, с кем тебе плохо? Но должен же быть какой-то актер, с кем ты идеально сходишься в работе? - С Гармашом. Мы с ним только что снялись в картине про шахтеров. Последний съемочный день – был мой день рождения. Я его провел в шахте. У нас с ним просто абсолютное понимание друг друга. Я когда беру читать сценарий, то выискиваю чем близок мне герой, которого предлагают сыграть. Далее начинаю искать в нем то, что мне не понятно и постепенно эти непонятности раскручиваю до мелочей, чтобы они стали приемлемыми для меня. Эта раскрутка в себе нового человека начинается задолго до начала съемок и заканчивается к концу. Только так и приходят неожиданные решения. А Гармаш – это человек, у которого неисчерпаемые идеи, он постоянно что-то ищет, придумывает, всегда в поиске. И от него заряжаешься. Мы в такие дебри иногда залезали, что забывали, что нужно в кадр идти. И все таким детством пропитано, в хорошем смысле этого слова, - ребячеством. И это во мне надолго останется. - После выхода «9 роты» ты стал звездой... - Не говори этого слова.
- Почему? Ну
статус же у тебя изменился. Тебя сейчас
знает вся страна. -
Хорошо. Действительно изменился: я стал
более востребован в работе, у журналистов,
более узнаваем. Но есть такое ощущение,
что это все происходит с какой-то частью
меня, которая живет сама по себе. А я
остаюсь собой, и у меня есть тыл – самое
важное – мой дом, где жена и мама. И там
я, какой есть. А на людях все равно
приходится притворяться, - так или иначе,
это неизбежно. Я очень люблю открываться,
и когда мне открываются, быть искренним.
Но я понимаю, что все время так не бывает
и приходится себя контролировать. К
таким изменениям статуса нужно относиться
с иронией, потому что сегодня оно есть,
это круто, конечно, но завтра меня
размажут по стенке и забудут, кто я
такой. А я при этом должен остаться
собой. Для меня, наверное, главное - не
терять себя. -
Я знаю, что вы встречались с Путиным, на
которого «9 рота» произвела большое
впечатление. Ну и как тебе? -
Как?.. Ну нас там поили чаем с булочками
и пирожками. Пирожки очень вкусные,
особенно с грибами. Я, по-моему, один их
и ел... Если говорить серьезно, то я
не могу сказать, что раздавлен величием
такого события в моей жизни, но мне было
очень интересно, и Путин произвел на
меня впечатление. Причем при журналистах
он ровно такой же, как в телевизоре. А
вот без - очень живой. Шутит, может весьма
резко высказаться... Кстати, чувствуется,
что он разведчик: по взгляду... очень
внимательному, острому. Вообще мы
просто посидели, попили чаю, разговаривали,
т.е. довольно обычно. Но при этом
впечатление большое. Не знаю, как это
еще сказать... -
Сколько у тебя картин уже? -
Одиннадцать. -
А в театре ты играть не собираешься? -
Собираюсь обязательно. Артисту нельзя
без театра. Я скажу словами Михаила
Пореченкова, потому что сам пока лучше
не смог сформулировать: кино – это
Олимпиада, а театр - ежедневные тренировки.
Эта профессия, как и все остальные,
требует навыка, работы по нескольку
часов каждый день. Пропустил – и сам
чувствуешь, что начинаешь терять. А
потом театр - совсем другая субстанция,
более живая и подлинная. В кино есть
монтаж, музыка, свет, крупный план, твои
глаза, пота накапали и так далее, есть
чем закрыться, а в театре практически
ничем нельзя закрыться, там ты – как ты
есть. Для меня уровень артиста становится
понятен, только когда я его в театре
вижу. Хотя редко так бывает, что в кино
все получается, а в театре ничего. -
Ты упомянул жену?.. -
Я живу в гражданском браке, мы не
расписаны. Но это - тема закрытая. -
Совсем? Ничего не можешь про жену
рассказать? -
Абсолютно ничего. -
Вы давно вместе? -
Почти год. - А до этого у
тебя много романов было? -
Для меня это одна из главных тем. Мне
необходимо все время находиться в
состоянии влюбленности. Я считаю, что
любовь это главное, что движет миром и
людьми. Честно. Я влюбился первый раз в
14 лет, и с тех пор влюблялся все время.
Но безответно. Разбивали мое сердце.
Как ни странно это может показаться
сейчас, но где-то курса до первого-второго
института у меня не было постоянной
девушки вообще. Я считался маленьким,
уродливым, был даже комплекс у меня.
Романов было много – мне изменяли,
предавали. Но я не сдавался, был уверен,
что любовь все равно есть, меня не
сломали. И сегодня я нашел то, что искал.
Не вижу никаких причин, чтобы это
поменялось. Возвращаясь к твоему вопросу,
мне кажется, и это делает из мужчины
мужчину – отношение к женщине. Я к
женщинам в принципе отношусь с
восхищением... Но не надо доброту за
слабость принимать. На шею мне не сядешь.
Раньше садились, но после первого опыта
совместной жизни, это была моя однокурсница,
с которой у нас сейчас очень хорошие
отношения, я многому научился. -
Какой ты в быту? -
Ленивый до ужаса. Мамка меня избаловала,
она мне чай до сих пор носит в кровать.
Я могу себя единовременно, одноразово
на что-то зарядить, но так чтобы каждый
день заниматься бытом – это не мое. Это,
скорее, участь женская. Не обязательно,
чтобы жена исключительно сидела дома
и мыла посуду, но приятно, когда ты
приходишь домой, а тебя там ждет вкусный
домашний обед, и жена тебе говорит:
«Привет, любимый муж!» Это умиротворяет. -
А что ты делаешь, когда отдыхаешь? -
Смотрю канал «Спорт». Еще слушаю музыку:
фанк-джаз, очень люблю старый рок, типа
«Rolling Stones», ранний «Аквариум», «Кино».
Из сегодняшних явлений – Земфира, иногда
Шнуров, пара песен группы «УмаТурман».
Я вообще музыку люблю как явление и могу
долго перечислять. -
Я знаю, что для тебя очень важен Высоцкий,
ты исполняешь его песни. -
Пою иногда. У меня к нему специфическое
отношение – тут словами не объяснить.
Я уже не помню точно, как это началось.
Вот мама все помнит про меня. Это с ней,
на самом деле, нужно делать интервью. У
меня вообще очень хороший слух, и я
примитивно, на 5-6 аккордах, могу подобрать
любую песню. И вот я подбирал всего
Высоцкого. Последний раз Сергею
Леонидовичу Гармашу как раз исполнял.
Он сказал – «Как? Не можешь ты столько
знать Высоцкого! Вы - циничное поколение,
у вас ничего святого нет!». А я говорю:
«Вот такой я!» Для меня Высоцкий - идеал
мужчины. Это не актер, не певец – для
меня в первую очередь он поэт. -
А книжки ты читаешь? -
Раньше очень много читал, сейчас не
всегда времени хватает, иногда просто
лень. Любимые – «Идиот»... -
Кстати, а как тебе сериал по нему? -
No comments. Еще обожаю пьесы Гоголя, его
ранние произведения. С Толстым мне
потяжелее. Из современного очень нравится
«Парфюмер» Зюскинда. «Код да Винчи» не
читал, извините. Люблю Бродского, но к
нему у меня особое отношение – потому
что мы его еще на курсе делали. Пушкин,
конечно - это наше все. Я без иронии
говорю. Он величайший романтик, лирик
и хулиган. -
А хотел бы его сыграть? -
Я хотел бы сыграть все. -
Ну должна же у тебя быть какая-то мечта
актерская... -
Мне очень хочется сыграть женщину. Не
как в «Тутси», не трансвестита, а именно
женщину. Мне очень интересна женская
природа – думаю, тут огромное поле для
экспериментов и поиска. -
Есть какая-нибудь женщина, неважно,
знаком ты с ней или нет, которая всегда
у тебя вызывает восхищение? -
Есть. Чулпан Хаматова. И еще есть такая
актриса – Ксения Лаврова-Глинка. Она
менее известна, ты могла ее видеть в
«Папе» Машкова. Она там играет сначала
такую сумасшедшую поэтессу в общаге, а
потом у нее есть потрясающая сцена в
санитарном поезде. Я после этого в нее
втрескался. Я бы ее плакат на стену
повесил. И Чулпан Хаматову.
- - А жена против
не будет?
-
Жена? Посмотрите на меня! Разве у меня
может быть жена, которая станет так
глупо себя вести?
- -
Есть какие-то актеры в мире, которые
для тебя образец?
-
Де Ниро, Аль Пачино, Марлон Брандо, Ди
Каприо.
- -
Вообще Ди Каприо обычно очень многих
раздражает почему-то...
-
Я считаю, что он гений и прямой наследник
этих великих мастеров. Это зависть
человеческая – ничего больше. Не могут
люди смириться с успехом. Ди Каприо
велик практически во всех картинах:
«Полное затмение», «Авиатор», «Титаник»,
«Ромео и Джульетта»... Где еще есть такие
психи? Покажите мне? Нет их!
- -
Сейчас многие наши известные актеры
озвучивают западные мультики, ты бы
согласился?
-
Зачем нам западные мультики, когда у
нас такая своя культура мультипликации?
Просто все просрали, - теперь
восстанавливать. Вообще я очень хочу
озвучить мультик, – мне кажется, что
сложнее этого ничего быть не может –
создать характер голосом. Наполнить
объемом. -
А какие у тебя отношения с рыбалкой-охотой? -
Рыбалка для меня загадка – я не в
состоянии столько высидеть. А охота –
я в принципе не в состоянии убивать
кого-то. Стрелять умею, ну так... В кино
холостыми стреляли, на полигоне –
боевыми. Но я вообще, не поверишь, очень
мирный человек. Я - за мирный атом. Как
можно получить удовольствие от убийства?
Или люди говорят себе, что это не
убийство? Но такой обман – еще
большее преступление. Я никого не
осуждаю. Но, скорее, деньги в Фонд охраны
животных отнесу, чем куплю на них
охотничье ружье. -
И вот такой вопрос: если вдруг ты по
каким-то причинам больше не сможешь
сниматься, что будешь делать? -
Я себе этот вопрос не далее как сегодня
задавал. Может, писать начну стихи, или
прозу, или пьесы. А может, музыку
придумывать. -
Над чем ты сейчас работаешь? -
Мы делаем спектакль по книге Пелевина
«Шлем ужаса». Она написана совсем
недавно, и сейчас мы, за 25 дней, должны
ее выпустить на сцене и четыре раза
сыграть.
- -
А есть у тебя какая-нибудь материальная
мечта?
-
Есть, и очень конкретная. Я хочу огромный
деревянный трехэтажный дом, в заброшенном
диком месте. Увезти туда пару друзей,
парочку больших бобтейлов, сделать
огромный камин и переселить туда жену,
детей, маму. У нас с мамой это давняя
мечта.
|