| Главная » Статьи » БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ |
Артур Смольянинов: «В жизни нужен маячок»
 Ему всего 26, но на его счету уже около трех десятков ролей в кино и в театре. В 15 лет за первую роль в картине Валерия Приемыхова «Кто, если не мы» он получил приз «Лучший актер-подросток» на кинофестивале в «Артеке». Артур – обладатель престижной молодежной премии «Триумф». Но перспективный, востребованный и очень занятой актер находит время, чтобы помочь больным детям, подопечным фонда «Подари жизнь». Мы встретились с Артуром Смольяниновым и поговорили о любви и милосердии, о работе и деньгах. – Как вы оказались в фонде Чулпан Хаматовой и Дины Корзун «Подари жизнь»?  – В 2006 году я пришел в театр «Современник». Фонд в тот момент только «вставал на ноги». Чулпан устроила в театре благотворительный концерт. И я, как молодой артист, был на мероприятии волонтером. Истории детей, которым помогает фонд, меня очень тронули. Я спросил, как можно им помочь, и Чулпан сказала: «Съезди в больницу»… – Больные дети – достаточно тяжелое зрелище. Не все готовы пускать в душу эти переживания. Кто-то оберегает себя от встречи с болью. – Да, это сложная тема. Психологи, которые работают как с детьми и их родителями, так и с волонтерами, говорят: когда человек сильно погружается в проблемы других, у него случается так называемый эффект выгорания. Врачи даже отводят срок до появления этого эффекта – полтора-два года. Я лично на себе это испытал. Появляются знакомые дети, начинаешь регулярно общаться, переписываться, перезваниваться, дружить. Ты возишь им подарки, отмечаешь дни рождения, поддерживаешь в трудную минуту… И в какой-то момент… все. Когда друзья уходят, это очень грустно.  – Есть ли смысл называть цифры? Какая разница, что один, что сто. Все равно очень тяжело и больно. И даже, грешным делом, начинаешь на Бога роптать. Хотя понимаешь, что это глупо и бессмысленно. Но почему должны гибнуть дети? Наверное, в этом есть какая-то тайна, высшая справедливость, которую нам не дано знать. – Журналисты, выезжающие на катастрофы и трагические происшествия, быстро становятся циничными людьми. – То же самое происходит с врачами-реаниматологами и с людьми, работающими в морге. Хотя, полагаю, не со всеми. О себе не могу сказать, что со временем стал циничным. Скорее, жестким. Чувствую, что обрастаю какой-то нехорошей броней. И мне это совсем не нравится. Это не правильно. Что бы ни происходило, надо все равно, грубо говоря, быть «без кожи» и принимать жизнь такой, какая она есть. – А западные звезды помогали вашему фонду? – Наоми Кэмпбел перечислила 300 тысяч долларов. – А были ли такие, кто отказал в помощи? – Не было. Во всяком случае, я о них не знаю. А если бы знал, ни в коем случае не назвал бы. Потому что я не вправе никого осуждать. Если бы мне кто-то стал рассказывать историю о том, что вот, мол, такой-то человек, будь он неладен, отказался, я бы остановил рассказчика. Поспешные выводы – дело очень неблагодарное. Только Господь Бог знает все о каждом из нас, даже то, что мы сами про себя не знаем. Соответственно, и судить может только Он. – Изучая вашу биографию, я узнала о том, что вы выставили свои вещи на благотворительный интернет-аукцион.  – Да, я периодически делаю это. А что такого? Это еще одна возможность материально помочь другим. К вещам я не привязан. А если кого-то порадуют мои штаны или очки, разве это плохо? – Я всегда любил возиться с маленькими, играть с ними, развлекать. Самый большой кайф – это когда тебе удается развеселить даже самого грустного ребенка! Детский смех – своеобразный допинг. – Как же вы, старший сын в многодетной семье, кормилец, пошли в артисты? Ведь это не самая прибыльная профессия. – А я о прибыли не думал. – Кто же, кроме вас, помогал маме содержать семью? – Я не могу сказать, что мы на тот момент откровенно бедствовали. Такое периодически случалось, но мы знали, что это не навсегда. У меня есть прекрасная бабушка, которая нам помогала. Честно говоря, я никогда не думал, что профессия должна быть доходной. Надо выбирать то, что тебе любо, что по душе. Главное ведь, чтобы радость от жизни была, чтобы ею делиться можно было. Деньги радости не приносят, хотя делиться ими можно, и это приносит радость.  – Вы помните свой самый первый заработок? – Я много что в детстве делал, даже бутылки сдавал. Помню, у какого-то человека в гараже морилкой красили «разнопарную» обувь, а он ее потом на рынке продавал. Вот такой небольшой криминал. – У вас есть недостатки? – Естественно. Я же живой человек. Я замкнутый, необязательный, непоследовательный, ленивый, бываю неоправданно жестким, невнимательным к людям, излишне принципиальным... Долго могу перечислять. Единственное оружие в борьбе с этими проявлениями – юмор и самоирония. Только где бы этому научиться? А еще я не очень люблю общаться с прессой, хоть мне часто приходится это делать. Я актер, играю роли и, в принципе, в них пытаюсь говорить о том, о чем хотел бы сказать. А высказываться дополнительно, облекать свои неокрепшие мысли в слова, конкретизировать – не хочу. Душа имеет такое же право на интимную жизнь, как и тело. Когда ее постоянно «раздевают» и выставляют на показ – это похоже на проституцию. – Можно же не до конца обнажиться или уйти от ответа.  – Да, но возникает впечатление, что общество «питается» твоими откровениями. В потребительскую эпоху все, будь то еда или информация, поглощается с дикой скоростью. Бездумно. Безостановочно. Кто, где, с кем, сколько, когда, почем, кому и т. д. Зачем нужна эта информация? Она засоряет сознание. То, что важно, что помогает человеческой душе расти и развиваться, мы получаем из книг, фильмов, спектаклей, молитв, простого и тихого общения с природой, друг с другом, в конце концов... Всякий человек многогранен. Он целый микрокосмос. В душе каждого существуют и черные долины, и светлые поляны. И ласковое море, и штормовой океан. – Эти люди заблуждаются. Или просто боятся признаться себе в этом, потому что о них подумают плохо. Но мне кажется, наоборот, чем честней человек перед собой, тем лучше будет он в глазах окружающих. – Уезжая далеко от России, вы не торопитесь назад? – Я скучаю по своему дому. Считаю так: где родился, там и пригодился. Не разделяю мнения прозападно настроенных, особенно совсем молодых, людей, которые по любому поводу кричат, что там лучше, чем здесь. Хотя ни того, что «там», ни того, что «здесь», в общем-то, по большому счету не видели. С таким отношением надо уезжать из России. Потому что ты ничего не будешь делать здесь, только потреблять. А ведь надо и отдавать. У каждого есть своя зона ответственности. Грубо говоря, есть своя поляна, есть – соседская. И если у соседа что-то не так, надо ему помочь. А если у тебя беда – придет сосед и поможет. – Вы снялись в «Утомленных солнцем – 2». Это первая работа с Михалковым? – Первая. Когда Михалков снимал «12», я приехал на съемочную площадку навестить Сергея Гармаша. Там и познакомились с Никитой Сергеевичем. Я играю у него в картине роль Юрка, адъютанта Котова. Мой герой называет его «батяня», Котов несколько раз спасает ему жизнь. В любом другом фильме мою роль назвали бы ролью второго плана, но у Михалкова вообще не бывает проходных, случайных персонажей. У него даже самая незначительная роль – это маленькая симфония. Она имеет начало, развитие, кульминацию, конец. Сценарии Михалкова можно читать как самостоятельное литературное произведение. В них моментально включаешься, там создается объемный мир, 3D или 4D. – Выбранный путь во многом зависит от наставников. Валерий Приемыхов когда-то привел вас в кино. Это он вам задал «верную траекторию»? – Наставники были у меня и до Валерия Михайловича: мой тренер по футболу в Королеве Александр Иванович Белов, который, к сожалению, недавно умер. Или мой педагог по саксофону Эрнест Барашвили – легендарная личность, он играл в оркестре Утесова. Это большое везение – встретить на своем пути людей, которые будут учить тебя ходить, есть ложкой и вилкой, а не руками. Все эти люди сыграли в моей жизни определяющую роль. Мне всегда помогал и продолжает поддерживать меня Игорь Волошин. – Он и в фильмах своих вас снимает. – Это прежде всего следствие нашей дружбы и взаимной симпатии. Он говорит, что видит во мне себя молодого, мол, я «его дорогу прохожу». А я про себя думаю: «Игорь, если у тебя такая дорога, как же тебе тяжело было! Вот бедняга!» Конечно, никто не обещал, что будет легко… Еще один очень важный человек в моей жизни – Сергей Леонидович Гармаш. Он мой друг, наставник, один из самых близких людей. Ну и мама, конечно. Педагоги в ГИТИСе, мастер курса Леонид Ефимович Хейфец… Жизнь мне подарила много, очень много добрых людей, которым я бесконечно благодарен. – Говорят, труппа репертуарного театра – террариум единомышленников. – Это семья, второй дом. Здесь всегда будут довольные и недовольные. Всегда кому-то меньше положили, кому-то больше, кому-то новые кроссовки купили, а кто-то донашивает за старшим братом. И это нормально. У нас в «Современнике» семья хорошая, здоровая. Не без заморочек, но в какой семье их нет? Наша «мама», Галина Борисовна Волчек, как и любой большой художник, – своеобразный, неоднозначный человек, но она честная, настоящая, многогранная. Она не считает себя идеальным человеком, знает свои недостатки и достоинства. И, главное, она терпима к другим. Есть какие-то вещи, которых Галина Борисовна не приемлет, например, предательство, ложь, – в этом с нее хочется брать пример. И для нее мы все, действительно, как собственные дети. Наши проблемы она принимает как свои и никогда не отказывает в помощи. Если у кого-то случаются победы, то она радуется от всей души, как настоящая мама. – Что вы сейчас читаете? – Новый Завет. – Это ваша настольная книга? – Да, нужен в жизни маячок Автор: Зоя Игумнова Опубликовано: 05 мая 2010 Источник: http://www.rosbankjournal.ru/rubrica/25/12721 | |
| Категория: БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ | Добавил: Веб-дизайнер-сайта (05.05.2010) | |
| Просмотров: 2822 |
| Всего комментариев: 0 | |
